Август 2047 года. Россия, Воронежская область, село Старая Хворостань



Вас может заинтересовать:

«Алтарь» (рассказ)

«Михаэль Драу «Генму»» (рецензия)


На «Ладе» друзья проехали не далеко — спустившись в частный сектор ближе к набережной, они бросили машину во дворе заброшенного дома, облили бензином и подожгли. Затем пересели в «Рено» Васильева, спрятанное там же в кустах, и выехали из города без приключений.

По пути Грачёв перетянул ногу жгутом из своей рубашки. Когда приехали в село, и Савва поставил машину в гараж, Михаил попробовал сам выйти из «Рено», но понял, что нога совсем не слушается. Гусельников и Васильев подхватили его под руки и внесли в дом. Там их встретила Маша, на столе тут же появились аптечка и бинты. Рана оказалась сквозная — пуля пробила мышцы, не затронув кость. Перебинтованного Грачёва уложили на диван в гостиной, и вскоре он заснул, а друзья перешли на кухню.

Только здесь Маша решилась спросить о Гущине.

— Застрелили Мишку, — хрипло ответил Данила.

— А может, нет, — огрызнулся Савва. — Ты откуда знаешь? Может, в больнице сейчас лежит. А потом? Камера, допросы. Мы его бросили там, просто бросили! — Васильев грохнул кулаком по столу и стал ходить по комнате взад-вперёд.

— Ты меня не стыди тут, понял?! Видел, как он лицом об асфальт? Люди и не с такой высоты падают и голову расшибают. А тут ещё пуля в спине. И может, не одна. Да если б я за ним выскочил — всё! Мы бы сюда уже не приехали.

— Всё равно...

— Савка, ну мёртвый он уже был, мёртвый. Мы не помогли бы...

Савва махнул рукой и пошёл в их с Машей комнату. Через некоторое время дверь открылась, тихонько вошла Терентьева, села рядом и обняла. Васильев опустил голову ей на колени, и так они просидели минут пять. Наконец, дрогнувшим голосом Савва произнёс:

— Я убил Андрея... Он был моим лучшим другом. Всегда был рядом, всё детство, помогал во всём... Почти брат. А я его ножом... — Савва вытер покатившуюся по носу слезу. — Ну кто его просил в дружинники идти? Зачем?.. Зачем он сегодня ко мне попёрся?! Почему он вообще там был? Почему не кто-нибудь другой?! — Васильев дёрнулся, попытавшись встать, но Терентьева удержала его. — А что я мог поделать? Он не уходил. Не уходил! — Савва уткнулся лицом в юбку подруги и, всхлипывая, заплакал.

Маша гладила Савву по волосам и что-то успокаивающе шептала ему на ухо, а он плакал и трясся от отчаяния и злости на самого себя.



Наутро второго дня Васильева разбудил звук подъехавшего к дому автомобиля. В дверь позвонили. Савва вылез из-под одеяла, натянул штаны и, отодвинув штору, выглянул в окно: у крыльца стоял «Фольксваген» Потапа. Застёгивая рубашку, бросил взгляд на часы — 7 утра. «Что ж в рань-то такую?!» — недовольно подумал Савва. Маша тоже встала и надела сарафан.

Тут в дверь комнаты забарабанил Данила:

— Ребята, выходите! Быстрей!

Голос его был весёлый, потому Васильев не сильно обеспокоился. Когда дверь открылась, Данила буквально влетел в комнату:

— Ну что? Говорил я вам, что в Москве что-то грандиозное случится? Говорил? Вот оно! Случилось! — он крепко обнял Савву и похлопал по спине: — Переворот! Самый настоящий переворот. Сегодня ночью. Ну, — обернулся он к Потапу, — рассказывай давай, что молчишь?

— Да разве тебя перекричишь? — усмехнулся тот. — Пойдёмте в зал, там я всё расскажу. Да и это... чайку бы с бутером. Я с вечера не ел ничего.

— Так вот, — начал Потап, когда все перешли в другую комнату, а на кухне зашумел чайник. — Мы позавчерашнюю операцию не просто так планировали, как вы знаете. В этот день подобные покушения устроили почти в каждом областном центре. Не все удались, к сожалению, ну да ладно. На самом деле, смысл всего этого был в отвлечении внимания: региональные полицаи и пэдэшники на уши встали. Вот тут-то мы и дали им по-настоящему.

Он на секунду замолчал, повышая напряжённость момента.

— Два часа назад получили сообщение из Москвы: их атеистическая ячейка вместе с несколькими армейскими частями совершили государственный переворот. Арестован премьер, «Православная Россия» объявлена вне закона, власти всех регионов признаны нелигитимными, православная дружина распущена! Вы можете себе это представить?!

— Вот это да! — воскликнул Савва. — И что теперь?

— Праздновать — мы победили!

— Ты думаешь, церковники так просто отдадут трон? — спросил Грачёв. — А пэдэшники снимут форму и на завод пойдут?

— А что им остаётся?

— Я думаю, они будут бороться.

— Как?

— А как мы боролись?

— Так, — перехватил инициативу Данила, — полиция теперь нейтрализована: им, наверное, с минуты на минуту пришлют необходимые приказы. Если уже не прислали. Остаются дружинники. Что они в таком положении могут сделать?

— Защищать своих лидеров, — ответил Савва.

— Вот. То есть неизбежны столкновения с полицаями. А ещё они попытаются заблокировать администрации города и области. Вы об этом не подумали?

— Чёрт! — выругался Потап.

— Потап, — Савва говорил твёрдо и по-деловому, — давай, рубай бутерброд, допивай чай и гони в город. Собирай всех, кого можешь собрать. Мы отсюда тоже кинем клич в соцсети и начнём обзванивать ребят — теперь можно телефоны светить. Пусть поделятся на две группы и быстро выдвигаются к администрациям. Нам надо их захватить во что бы то ни стало. Полиция препятствовать не будет. С пэдэшниками не церемониться — это наш последний и главный бой, его мы проиграть не должны. Я с Данилой приеду на площадь Ленина как только смогу. Понял?

— Понял. Уже бегу, — Потап отхлебнул чай большим глотком и, завернув бутерброд в салфетку, скрылся за дверью.

— Ну, что, заканчиваем завтрак и — вперёд? — весело спросил Васильев и обратился к Грачёву: — Миш, ты пока в соцсетях напиши — Данила тебе пароль админский даст, а я начну звонить. Через полчаса выезжаем.

— Я с вами, — сказал Михаил.

— Куда тебе с ногой прострелянной? — удивился Гусляр.

— Ничего. Вы меня там на стульчик у окошка посáдите — буду отстреливаться. Не могу ж я пропустить такое дело! Что я — зря этого митрополита грохнул? Нет, я поеду.

— Ну, смотри, — согласился Данила. — А я пошёл в подвал за автоматами.

Через сорок минут, загрузив в «Рено» оружие и боеприпасы, Данила усадил на заднее сидение Михаила и сам выгнал машину из гаража к крыльцу. Савва тем временем надевал бронежилет в своей комнате.

— Теперь ты снова будешь работать в лаборатории, — говорил он стоящей рядом Маше. — Представляешь, любыми исследованиями сможешь заниматься. Любыми! Никаких комиссий, анкет и арестов. Будем работать вместе, как раньше. Осталось совсем чуть-чуть...

— Ты главное вернись, — Терентьева обняла Васильева, положив голову ему на плечо. — Я каждый раз думаю, приедешь ли ты, не исчезнешь ли, как... Главное — вернись, хорошо.

— Всё будет в порядке, — успокоил её Савва. — Я позвоню.

— И не вини себя ни в чём. Особенно сегодня.

— Я всё делал правильно, — твёрдо сказал Васильев. — Именно сейчас я это полностью ощутил. Всё было не зря. И Андрей тоже погиб не зря. Так было нужно. Так — правильно...

Он поцеловал Машу в мокрые от слёз губы и поспешил к машине.

2013–2016.